«А ну пошли отсюда! Полно свободных мест!»: пассажир РЖД рассказал, как его выгнали из собственного купе

Мы с супругой, еле переставляя ноги, буквально волокли за собой неподъёмные чемоданы. Кожа на ладонях горела от трения с ручками, а плечи ныли от тяжести ноши. В голове пульсировала одна-единственная мысль: как можно скорее избавиться от этой удушающей жары, спрятаться, словно улитка в своём уютном домике, и наконец-то удобно устроиться в прохладном купе, которое представлялось сейчас укромной гаванью после долгого и опасного морского плавания.

Я уже живо представлял себе эту долгожданную картину: мягкий, прохладный ветерок от кондиционера, словно освежающий морской бриз, нежно ласкает разгорячённую кожу. На столе, в фирменном подстаканнике, дымится горячий чай, согревая не только тело, но и душу, словно тёплый костёр, разожжённый посреди ночной прохлады. За окном, подобно россыпи бриллиантов, мелькают огни проносящихся мимо городов и деревень, унося вдаль все заботы и тревоги.

И вот, наконец, можно будет расслабиться, как после долгого заплыва вытянуться на тёплом, золотистом песке, ощущая каждой клеточкой тела покой и умиротворение. Мы долго плутали по платформе, сверяя номер вагона с информацией на билетах. Толпа пассажиров, словно муравьи, снующих туда-сюда, добавляла суматохи и без того напряжённой ситуации. Наконец, мы нашли нужный вагон.

Зашли внутрь, словно в незнакомый, тёмный лес, полный неожиданностей и скрытых опасностей. В узком коридоре, освещённом тусклым светом, пахло пылью и чем-то затхлым. Мы шли, ориентируясь по номерам на дверях купе, пока не нашли заветный номер 6. Я подошёл к двери, предвкушая скорую передышку, открыл её и… передо мной развернулась захватывающая сцена, словно специально подготовленная театральная постановка, абсурдная и комичная одновременно.

На нижней полке, вольготно раскинувшись, лежал мужчина лет сорока. Его внушительная комплекция напоминала большую, упитанную панду, мирно спящую после сытного обеда. Рядом с ним, на соседней нижней полке, сидела женщина. Её лицо выражало крайнюю степень недовольства, напоминая тёмную, свинцовую тучу, готовую в любой момент разразиться громом и молниями. А на верхней полке, свернувшись в маленький, пушистый комочек, подобно беззащитному котёнку, спал ребёнок.

Женщина, заметив наше появление, мгновенно вскочила на ноги и зашипела, словно змея, внезапно потревоженная в своём логове и готовая к немедленной атаке:

- Тише! Она только заснула!

Мужчина, словно огромный, недовольный медведь, резко, почти вызывающе, потянул дверь на себя и с громким стуком захлопнул её прямо перед нашим носом, словно захлопнул ворота перед непрошеным гостем, вторгшимся на его территорию. Я, слегка опешив от такой недружелюбной встречи и чувствуя на себе удивлённый взгляд супруги, достал из кармана билеты и внимательно перечитал их, как опытный капитан тщательно проверяет координаты перед входом в порт, чтобы избежать столкновения с рифами.

Всё верно - шестое купе, наши фамилии, наши места. Ошибки быть не могло. Собравшись с духом, я снова открыл дверь, уже с твёрдой решимостью в глазах, как капитан корабля, отдающий важную команду своей команде:

- Простите, но это наше купе.

Мужчина, недовольно ворча, поднялся с полки и загородил собой проход, словно непробиваемая стена, не пропускающая ни звука, ни света. В его глазах читалось неприкрытое раздражение:

- Ты разве не понимаешь? Мы уже тут!

Я, стараясь сохранять спокойствие, поднёс билеты прямо к его лицу, словно знамя в решающей битве за справедливость:

- У нас конкретные места. Ваши - не здесь.

Женщина начала заметно нервничать. Её голос дрожал, как осенний лист на ветру, но слова звучали грубо и резко, словно острые камни, брошенные в лицо:

- Да идите вы! Тут полно свободных мест, садитесь куда хотите!

Супруга, почувствовав нарастающее напряжение, взяла меня за руку, словно бросила спасательный якорь в бушующем море:

- Пойдём к проводнице. Пусть она решит.

Мы медленно побрели по длинному, узкому коридору вагона, словно по извилистому лабиринту, в отчаянных поисках проводницы, которая представлялась сейчас единственной надеждой на справедливость. Наконец, мы увидели её. Она стояла у служебного купе, возле своего небольшого столика, как страж у неприступных ворот, и неспешно пила чай из граненого стакана, словно королева в своём тронном зале, неприступная и равнодушная ко всем мирским проблемам.

Мы, стараясь подобрать наиболее убедительные аргументы, подробно объяснили ей сложившуюся ситуацию, как на судебном заседании, где каждое слово имеет решающее значение:

- В нашем купе уже сидят другие люди. Наши места заняты.

Проводница, не удостоив нас даже мимолетным взглядом, как будто смотрела сквозь нас, в какую-то неведомую даль, её голос звучал ровно и монотонно, как спокойная река, не выражая ни малейшего интереса к нашей проблеме:

- Разбирайтесь сами. У всех билеты. Что хотите, то и делайте.

Я был в полном шоке от услышанного:

- В смысле «сами»? Вы же должны следить за порядком!

Она равнодушно пожала плечами, словно ей было абсолютно всё равно, кто где сидит и что происходит в её вагоне:

- У меня своих забот хватает.

Мы обменялись растерянными взглядами, понимая, что помощи ждать не стоит. Это было похоже на отчаянную попытку найти свет в кромешной тьме, когда никто не хочет зажечь даже крошечную свечу. С тяжелым сердцем мы вернулись к злополучному купе.

Я снова попытался открыть дверь. Женщина, похоже, была уже на грани истерики. Её глаза горели безумным огнём, как у дикого тигра, готового к смертельному прыжку:

- Вы что, издеваетесь?! Ребёнка разбудили, а теперь ещё и лезете!

Мужчина, поддакивая ей, попытался придать своему голосу рассудительное выражение, но в его тоне явственно чувствовалось раздражение и нескрываемая злость. Ситуация накалялась с каждой минутой, и я понимал, что необходимо предпринять что-то, прежде чем она выйдет из-под контроля.

Я стараюсь говорить сдержанно, но твёрдо, как капитан корабля, не сдающий свою позицию:

- Удобно вам или нет - меня не касается. У нас билеты в это купе. Пожалуйста, освободите наши места.

Женщина вскакивает, как пружина, готовая выстрелить:
- Вы бессердечные! Ребёнка разбудили! Теперь мы всю дорогу мучиться будем!

Я лишь усмехаюсь, как солнце, пробивающееся сквозь тучи:
- Зато каждый будет мучиться в своём купе. Так будет честно. Это как два корабля, плывущих разными маршрутами, но по одному морю.

Мужчина что-то бурчит себе под нос, как недовольный шмель, но ясно, что спорить дальше бесполезно. Они с женщиной начинают собирать свои вещи - пакеты, пледы, пластиковые контейнеры, словно собирают осколки разбитого зеркала. Всё это происходит с шумом, демонстративно, как будто мы для них враги, посмевшие нарушить их покой.

Пока они переселяются, женщина громко жалуется в коридоре, как капризный ребёнок, не получивший свою игрушку:
- Вот какие у нас соседи! Без жалости, без совести! Ребёнка разбудили, выгнали, гады!

И, как назло, после этого мы ловим косые взгляды от соседей из других купе, как стрелы, выпущенные из лука:
- Смотрите, какие у нас соседи! Бедняжки, им не повезло!

Женщина специально проходит мимо нашего купе, как тень, и громко вздыхает, качает головой, шепчет что-то встречным, словно мы виноваты во всех её бедах.

Но знаете что? Мне не стыдно. Ни капли. Это как будто я еду на своём велосипеде, а кто-то пытается его отобрать. Есть правила, есть билеты, и каждый должен сидеть там, где ему положено. Хочешь ехать в другом купе - купи билеты туда. А если надеешься на везение и наглость - будь готов, что однажды найдётся человек, который скажет: «Нет. Это моё место».