«Я тут уже три дня» - вошёл в купе и столкнулся с неожиданной пассажиркой на своей полке
Когда поезд сделал остановку, Андрей зашёл в купе и застыл: на его месте сидела бабушка лет восьмидесяти, аккуратная, в чистом платочке, с маленьким узелком у ног.
- Здравствуйте, - осторожно сказал он. - Кажется, это моё место?
- Да, сынок, я знаю, - кивнула она. - Только я уже три дня еду. Тяжело лезть наверх, а тут так удобно. Ты же молодой, забирай верх, а я останусь внизу.
Андрей растерялся. Сил спорить не было, а лежать на верхней полке после операции - тоже не вариант.
- Понимаете, я из больницы, после операции, - тихо сказал он. - Мне бы тоже полежать внизу.
Бабушка внимательно посмотрела на него, слегка виновато кивнула и ловко взлетела на верхнюю полку, словно ей было не восемьдесят, а максимум пятьдесят.
- Ладно, - улыбнулась она сверху. - Ты отдыхай, раз из больницы. Я привыкла.
Проводница принесла постель, и вскоре поезд мчался через леса и поля. Бабушка оказалась разговорчивой: она ехала во Владивосток к внучке, проживала одна в Забайкалье и любила смотреть в окно, воспринимая поезд как отдых.
Иногда она спускалась вниз и угощала Андрея яблоками, варёными яйцами, пирожками, курочкой в фольге, маринованными огурчиками и вяленой рыбой:
- Ешь, сынок, ты бледный какой-то. После больницы силы восстанавливай.
Андрей сначала отнекивался, но вскоре согласился. Так завязалось простое и тёплое общение: она делилась историями, он слушал, а иногда они просто сидели рядом, глядя в окно.
- Знаешь, - сказала она вечером, - вот ты молодой, болеешь. А я старая и здорова. Всё потому, что не злюсь. Кто злится, тот и болеет.
Андрей улыбнулся, не спорил, но её слова запомнил.
Когда поезд прибыл, бабушка махнула рукой и растворилась в потоке людей - лёгкая, подвижная, словно и не восемьдесят ей вовсе. Андрей остался стоять на перроне, глядя ей вслед, поражённый её энергией и добротой.
