«Чего расселся?»: как меня пытались сместить с нижней полки в поезде две разъяренные пассажирки с сумками - моя реакция
Я уезжал из Москвы в Астану будто бы навсегда, хотя речь шла всего лишь о трехдневной поездке. В купе со мной сидел какой-то неразговорчивый мужчина. Его молчание даже радовало меня.
Поезд мчался сквозь ночь, повсюду раздавались знакомые шумы: постукивали колеса, поскрипывали полки. Я либо задремал,пока чья-то рука внезапно не схватила меня за плечо:
— Поднимайся!
Глаза открылись от резкого толчка. Передо мной стояла женщина, позади нее другая дама, а между ними разместились огромные сумки.
— Что надо? — раздраженно пробурчал я.
Теперь уже женщины принялись тормошить моего спутника:
— Забирайся на верхнюю полку! — сурово велели они.
Мой сосед, осторожно надев носки, недоуменно переспросил:
— А собственно почему?
Одна из женщин откровенно пренебрежительно бросила:
— Здесь мы будем спать. Вы оба полезайте наверх!
Я протестовал:
— У меня билет именно сюда, внизу.
Дама негодующе воскликнула:
— И что, мне самой туда лезть?!
— Ну да, если билет ваш — поднимайтесь, — спокойно сказал я. — А я никуда не собираюсь.
Сосед закрылся одеялом и демонстративно отвернулся.
Ситуация накалилась до предела: лицо женщины вспыхнуло гневом, руки инстинктивно скрестились перед грудью.
— Совсем распоясались! Сейчас проводника приведу!
Я лишь равнодушно пожал плечами:
— Приводи.
Не мешкая ни секунды, она рванула прочь, громко бормоча:
— Безобразие какое! Место не хотят уступить, еще мужчины называются!
Каждое произнесенное ею слово гулко звучало в тесном пространстве вагона. Спящие соседи начали просыпаться, некоторые высунулись в проход поглазеть. Так получилось, что я оказался главным героем разыгравшейся сценки, а моими партнерами стали две дамы с тяжелыми сумками. Роль декораций играли потертые стенки купе, пыльные полки да облезлый старый подстаканник.
Через минуту возникла запыхавшаяся проводница:
— Что тут стряслось?
Дама немедленно принялась плакаться:
— Место не уступает!
Я протянул женщине билет, который она внимательно изучив, констатировала:
— По билету, это его место.
Но дама была непреклонна:
— Как это его?! Наверх пусть лезет!
Проводница замешкалась:
— Пассажир не обязан меняться с вами местами.
Тогда дама взорвалась:
— А мне совершенно все равно! Сумок полно, куда их девать теперь?
Проводник спокойно заметил:
— Нужно было сдать вещи в багаж. Если устроите очередной спектакль, высадим вас уже на ближайшей остановке.
Воцарилась звенящая тишина. Дамы молча забрались на верхние полки, вывалив свою поклажу прямо в проходе. Под утро они покинули поезд, громко захлопнув двери купе.
Им на смену зашли тихие семейные пассажиры — супруги. Их скромные просьбы ограничивались столом для еды и размещением вверху. За весь день не прозвучало ни единого недовольства или претензии. К вечеру они угостили всех чаем, завязалась приятная непринужденная беседа о кинофильмах и природе.
Состав мерно покачиваясь продолжил движение вперед.
Тук-тук-тук, - стучали колеса.
Жизнь вернулась в привычное русло.
И тогда я вдруг подумал: почему взрослый человек, оплативший поездку внизу, должен среди ночи вскакивать и перебираться на верхнюю полку?
Самое страшное заключается не в самих действиях, а в абсолютной уверенности окружающих в собственной правоте. Разыгранный скандал вовсе не об удобстве размещения пассажиров, речь шла о праве распоряжаться миром вокруг. Дамы сражались не за собственный комфорт, а за признание своего превосходства над остальными, считая, будто вправе вопить и требовать, основываясь исключительно на собственном эгоизме.
Я отчетливо видел в их глазах не раздражение или утомление, а кипящую злобу тех, кому годами внушали ощущение особого права на любую прихоть, любое требование, абсолютно необоснованное.
Я искренне порадовался, что остался твердым и не сдвинулся с нижней полки. Не из-за принципа, а просто понимая: отступишь сейчас — будешь терпеть эти нападки всю оставшуюся жизнь.
Они ушли, наступило спокойствие. Жизнь вновь стала обычной, порой несправедливой, но вполне терпимой, заключает автор публикации.
